«Subaru не может стоить как другие японские машины»

Когда японская компания Subaru начнет собственное производство в России, как будет меняться ценовая политика и почему новые модели Subaru уходят от своих корней, в интервью «Газете.Ru» рассказал управляющий директор ООО «Субару Мотор» Иосида Казуси.

— Недавно производитель Subaru отказался от планов организовать в России собственное производство. До этого была информация, что вы можете наладить его в Калининграде на мощностях «Автотора». Скажите, этот отказ — окончательное решение или все-таки это некая временная заморозка, пока не будут утверждены долгосрочные планы?

— Мы не отказались. Мы на некоторое время отложили обсуждение данного вопроса, потому что сейчас перед нами стоят другие задачи. В первую очередь это развитие дилерской сети по стране. Дело в том, что локализация производства подразумевает определенный объем продаж. При небольшом объеме экономически просто невыгодно инвестировать в производство. Соответственно, то количество автомобилей, которое мы сегодня реализуем на российском рынке, экономически не оправдывает инвестиции в производство. Поэтому мы приняли решение сначала оптимизировать работу дилерской сети, увеличить количество дилеров и углубиться в регионы. Сейчас мы делаем акцент именно на этом. Когда же мы наладим этот фундамент на тот объем продаж, который будет экономически оправдывать организацию в России собственного производства, мы обязательно вернемся к этому вопросу.

— Мы видим, что на российском рынке идет спад продаж. С чем вы связываете это падение и как собираетесь в таких условиях организовать свою стратегию?

— Действительно, российский рынок не оправдывает те прогнозы, которые были сделаны в начале года. Тогда многие специалисты, в том числе и мы, рассчитывали на то, что его объем дойдет до 3 миллионов продаж. Однако уже сейчас видно: реализация по сравнению с прошлым годом падает. Но на этом фоне наши продажи, наоборот, растут темпами около 20%. В этом году мы собираемся продать порядка 17 тысяч автомобилей Subaru, что больше, чем в прошлом году.

Мы все-таки показываем положительную динамику, хотя многие автокомпании ушли в минус.

В следующем году мы планируем реализовать в России как минимум еще 18 тысяч автомобилей. К 2016 году мы планируем выйти на ежегодный объем продаж 20 тысяч автомобилей. Это наш первый шаг. Следующий шаг — к 2017–2018 годам выйти уже на 30 тысяч автомобилей.

— Каких объемов продаж вам нужно достичь, чтобы начать производство Subaru в России?

— Чтобы выйти на производство в режиме полного цикла, по нашим расчетам, нужно довести объем продаж до 30–40 тысяч автомобилей в год. Именно поэтому нам очень важно достичь цели 30 тысяч ежегодных продаж до определенного года.

— Вы говорите, что падение продаж обусловлено общей тенденцией на рынке. Но потребитель всегда голосует рублем. Многие покупатели считают, что все-таки автомобили марки Subaru при всех их плюсах слишком дорогие по сравнению с теми же японскими конкурентами. Скажите, вы как-то собираетесь менять ценовую политику?

— Я хотел бы уточнить, что у нас не было падения продаж в этом году. Падение было с 2008 по 2010 год, но тогда был кризис и восстановление после него. Начиная с 2011 года до сегодняшнего дня у нас стабильный рост продаж. Правда, мы все равно не выполнили план по продажам. В 2011 году мы планировали продавать уже 17 тысяч автомобилей, но не смогли достичь этого результата. Впрочем, тогда было крупное землетрясение в Японии, и на несколько месяцев мы были вынуждены остановить производство. В 2012 и 2013 годах мы стабильно показываем рост, хотя он меньше запланированного.

Такие невысокие темпы роста продаж мы связываем в том числе и с ценой наших автомобилей.

К сожалению, цена в России зависит от курса японской иены. Во время кризиса 2008 года иена по отношению к рублю подорожала на 45% — больше, чем все другие валюты. И нам приходилось думать, как один и тот же товар, который раньше стоил, условно, один рубль, теперь продавать на 45% дороже. А чудес не бывает. Конечно, мы не подняли стоимость автомобилей на 45%, но тем не менее, чтобы не работать в убыток, нам пришлось изменить цены.

Но сегодня соотношение курсов валют изменилось, иена немного ослабла. Меняются и наши автомобили: у XV появилось новое поколение, обновили Forester, к изменениям готовятся другие модели. И соответственно, у нас будет больше гибкости по ценам. И мы надеемся, что это поможет нам нарастить продажи.

— То есть ценовая политика будет меняться?

— Да.

— И по стоимости автомобили Subaru приблизятся к конкурентам?

— Понимаете, традиционно я говорю, что автомобили Subaru не могут стоить столько же, сколько другие японские марки. Во-первых, у нас все автомобили имеют полный привод, который не может стоить столько же, сколько моноприводные автомобили. Например, если посчитать количество деталей, то у нас их на порядок больше. Во-вторых, у нас уникальная технология безопасности, в основе которой собственная разработка Subaru — горизонтально-оппозитный двигатель. Именно поэтому мы никогда не ставим цель равняться по ценам с моноприводными конкурентами. Потому что это невозможно.

Для нас самое главное — это передать нашим клиентам, в чем наш автомобиль уникален.

Многие знают, что Subaru — это полный привод. Но многие до сих пор не понимают, какие преимущества он дает. Мы эту информацию до широкого круга людей не доносили, теперь наша новая политика — донести вот эту информацию.

— Вы говорили, что планируете расширять дилерскую сеть, будете углубляться в регионы. Вы там будете как-то по-другому себя позиционировать?

— Нет, по всей России мы будем работать одинаково. Только мы будем изменять свой подход к брендингу. Мы хотим быть более открытыми. Чтобы люди понимали, что дает именно наша конструкция двигателя в сочетании с полным приводом. Ведь законы физики никто не отменил. А закон физики говорит о том, что у нас самая безопасная и устойчивая машина благодаря заниженному центру тяжести, который дает конструкция двигателя. Теперь нам надо это просто передать, но не терминами из физики, а доступными словами для широкого круга людей.

— Сейчас вы сможете эту сформулировать? Ну вот простыми словами.

— Да, могу. Мы воспринимаем все это как заботу.

— Заботу?

— Да. Например, вы, условно, муж. У вас есть семья. Как муж, как мужчина, вы хотите, чтобы ваша семья находилась в безопасности. Допустим, вырастет ваша дочь и говорит, что хочет себе автомобиль. Как отец, вы будете думать, какая машина самая безопасная. И соответственно, если у вас есть информация о том, что это автомобили марки Subaru, то вы остановите свой выбор именно на ней. То есть это именно забота — желание защищать свою семью. Именно в таком контексте мы хотим развивать наши отношения с клиентами. Вот почему я говорю, что мы хотим быть максимально открытыми. Потому что такие вещи передаются не путем просто купли-продажи. Нам надо общаться с потенциальными клиентами и разъяснять им, что такое Subaru.

— Вы знаете, автомобили «Лада» у нас самые продаваемые в стране. Но эти автомобили покупают в первую очередь из-за их доступной цены. Поэтому я не уверен, что в России как раз тот покупатель, для которого безопасность стоит на первом месте.

— Вы правы. Но в то же время есть определенный процент людей, который может позволить себе безопасный автомобиль за 1–2 миллиона рублей. Это и есть наша целевая аудитория.

— Президент Subaru недавно рассказывал о том, что в компании существуют разные точки зрения относительно будущего компании. Одни топ-менеджеры настаивают, что Subaru должна оставаться нишевой маркой, другие — что все-таки нужно двигаться навстречу массовому покупателю. Какой позиции вы придерживаетесь здесь, в России?

— Да, действительно, глобально внутри корпорации есть такое обсуждение дальнейшей стратегии. Но вы понимаете, что такое массовое производство? В Японии есть автокомпании, которые собирают по 3–4 миллиона автомобилей в год. Но есть компании, которые производят меньше 1 миллиона машин в год. Это мы. Это значит, что даже если мы захотим продавать 2 миллиона автомобилей, то мы не можем физически столько произвести: у нас нет столько мощностей. Чтобы их нарастить, потребуется как минимум несколько лет. Мы производим сейчас 700 тысяч автомобилей в год. Поэтому на сегодня говорить о массовости невозможно. Даже если спрос будет на 1 миллион автомобилей, мы просто не можем обеспечить машинами всех желающих. Поэтому мы стараемся быть не массовыми, а самыми безопасными. И через эту идею мы хотим постепенно-постепенно увеличить число наших клиентов.

— В России существует круг лояльных компании Subaru автовладельцев. Они уже очень многие годы ездят только на ваших автомобилях. И эти люди не без сожаления утверждают, что компания в последние годы перестала делать такие же самобытные автомобили, как раньше. Считаете ли вы, что продукция Subaru в последние годы уходит от своих корней?

— Косвенно это может быть связано как раз с тем, о чем мы с вами говорили. Но это, повторюсь, не значит, что мы становимся массовыми, нет. Потому что если бы мы хотели быть массовыми, мы бы просто производили дешевые переднеприводные автомобили. Но мы все равно делаем горизонтально-оппозитные двигатели, мы все равно делаем машины с полным приводом. Внешний облик, да, может быть, изменился. Но по сути наша философия осталась прежней. Только сейчас мы немного подаем себя по-другому. Например, чуть отходим от имиджа спортивности Subaru, но больше внимания уделяем безопасности.

Поэтому поклонников нашей марки я прекрасно понимаю, потому что мне тоже немного жаль: мы теряем именно тот имидж, который был раньше. Но тем не менее я считаю, что ставка на безопасность выигрышная.

Мы всегда говорим: чем автомобиль спортивнее, тем он безопаснее.

— Недавно дебютировала первая модель Subaru с гибридной силовой установкой XV Crosstrek Hybrid. Планируется ли ее поставлять в Россию?

— Пока, к сожалению, нет. Дело в том, что, как я уже говорил, мы производим только 700 тысяч автомобилей в год. При этом в США, Китае, Австралии — во всем мире популярность Subaru с каждым годом растет. К сожалению, в совокупности сегодня мы не обладаем такой производственной мощностью, чтобы удовлетворить все потребности в Subaru в мире. С одной стороны, это, конечно, хорошо, но в то же время для нас это и проблема. Когда мы представили на японском рынке гибридные автомобили, мы не ожидали такого спроса, поэтому пока не можем позволить себе гибридные автомобили поставлять на экспорт в Европу.

— Какую модель Subaru руководство компании считает наиболее важной для российского рынка?

— Forester.

— Почему?

— Это опять связано с отсутствием местного производства в том числе. Потому что понятно: массовый сегмент рынка — это так называемый сегмент C. Сегмент C на сегодня заполнен теми моделями, которые уже производятся в России. К сожалению, у нас своего производства здесь нет. Соответственно, именно в массовом сегменте C мы не можем конкурировать. А наш конек — это полный привод. Именно поэтому мы на сегодняшний день больше уделяем внимания кроссоверам. В этой линейке у нас Forester занимает первое место. И это не секрет, доля продаж Forester всегда занимала больше 50% нашего портфеля продаж.

Scriptio: Евгений Шипилов.